«Твоя совесть – это мерило искренности твоего желания быть самим собой. Прислушайся к ней внимательно».
– Мы все свободны делать то, что мы хотим, – сказал он той ночью. – Ведь это так просто, ясно и понятно. Вот великий путь к управлению Вселенной.
– Да, почти. Ты забыл об очень важной детали, – уточнил я.
– Какой же?
– Мы все свободны делать то, что хотим, пока мы не вредим кому-либо, – напомнил я. – Я знаю, что ты хотел это сказать, но следует говорить вслух то, что имеешь в виду.
В темноте внезапно что-то зашуршало, я взглянул на него.
– Ты слышал?
– Да. Похоже там кто-то есть...
Он поднялся и ушёл в темноту. Внезапно он засмеялся и произнёс имя, которое я не расслышал. – Всё нормально, – сказал он, – нет, мы будем рады тебе... зачем тут стоять... пойдём, мы тебе действительно рады...
Незнакомец отвечал с сильным акцентом, чем-то похожим на румынский.
– Спасибо. Мне бы не хотелось вторгаться в вашу компанию.
Вид человека, которого он привёл к костру, был, как бы это сказать, несколько неожиданным для ночной поры в этих краях. В его облике было что-то волчье, пугающее. Гладко выбритый мужчина небольшого роста, в вечернем костюме и чёрной накидке с красной атласной подкладкой чувствовал себя на свету неуютно.
– Я проходил мимо, – бормотал он. – Полем короче идти до моего дома...
– Да ну... – Я видел, Шимода не верил этому человеку, знал, что он врёт, и в то же время изо всех сил сдерживался, чтобы не расхохотаться. Я надеялся вскоре тоже все понять.
– Устраивайтесь поудобнее, – предложил я. – Можем ли мы чем-нибудь помочь? – На самом деле у меня не было такого уж сильного желания помогать, но он так ёжился, что мне хотелось, чтобы он хоть немного расслабился, если, конечно, сможет.
Он посмотрел на меня с отчаянной улыбкой, от которой я похолодел. «Да, вы можете помочь мне. Мне это крайне необходимо, иначе я бы не попросил. Можно я попью вашей крови? Совсем чуть-чуть? Это моя пища; мне нужна человеческая кровь...»
Может быть, во всём виноват акцент или я не понял его слов, но вскочил я на ноги быстрее, чем когда-либо за много последних лет, подняв в воздух целую тучу соломинок.
Он отступил. Я не так уж мал и, наверное, вид у меня был угрожающим. Он отвернулся.
– Сэр, простите меня! Простите. Пожалуйста, забудьте, что я говорил что-то о крови! Но понимаете...
– Что вы там такое бормочете? – от испуга мой голос звучал очень яростно. – Какого чёрта вам надо, мистер? Я не знаю, кто вы такой, может вы вроде ВАМ - ...
Шимода оборвал меня до того, как я смог закончить это слово.
– Ричард, наш гость говорил, а ты его перебил. Пожалуйста, продолжайте, сэр; мой друг несколько нетерпелив.
– Дональд, – сказал я, – этот тип...
– Успокойся!
Это настолько удивило меня, что я успокоился и с некоторым страхом вопросительно посмотрел на незнакомца, вытащенного из родной ему темноты на свет нашего костра.
– Пожалуйста, поймите меня. Я не виноват, что родился вампиром. Не повезло. У меня мало друзей. Но мне необходимо немного свежей крови каждую ночь, или я чувствую страшную боль, а если не достать её дольше, то я не могу жить! Пожалуйста, мне будет очень плохо, я умру, если вы не разрешите мне попить вашей крови... совсем немного, мне больше пол-литра и не надо... – Он сделал шаг вперёд, облизываясь, думая, что Шимода каким-то образом руководит мной и заставит меня подчиниться.
– Ещё один шаг, и кровь обязательно будет, мистер. Если вы только прикоснётесь ко мне, вы умрёте... – Я бы не убил его, но очень хотел связать, для начала, и уж потом продолжить наш разговор.
Он, должно быть, поверил мне, поскольку остановился и вздохнул. А затем повернулся к Шимоде.
– Ты доказал, что хотел?
– Я думаю, да. Спасибо.
Вампир посмотрел на меня, улыбнулся, полностью расслабившись. Он наслаждался, как актёр на сцене, когда представление окончилось.
– Я не буду пить твою кровь, Ричард, – сказал он дружелюбно на прекрасном английском, совсем без акцента. И прямо у меня на глазах начал таять в воздухе, как будто внутри него выключился свет... Через пять секунд он исчез.
Шимода опять подсел к костру.
– Я очень рад, что ты только пугал его!
Я всё ещё дрожал от избытка адреналина в крови, готовый к схватке с монстром.
– Дон, я не уверен, что гожусь для этого. Может, ты лучше расскажешь мне, что тут происходит. Например, что... это было?
– Это был вампир из Трансильвании, – сказал он с ещё большим акцентом, чем говорило то чудовище. – Или, если быть точным, это была мыслеформа вампира из Трансильвании. Если ты когда-нибудь захочешь рассказать о чём-нибудь, а тебе покажется, что тебя не слушают, сотвори им небольшую мыслеформочку, чтобы проиллюстрировать то, что ты хочешь сказать. Тебе кажется, я перестарался, – эта накидка, клыки, акцент? Он тебя слишком сильно напугал?
– Накидка была первоклассная, Дон. Но он был уж больно стереотипен, даже слишком... Мне вовсе не было страшно.
Он вздохнул.
– Ну ладно. Но ты, по крайней мере, понял, о чём я говорил, и это главное.
– О чём ты говорил?
– Ричард, когда ты так яростно набросился на моего вампира, ты поступал так, как сам того хотел, несмотря на то, что ты думал, что это повредит кому-то. Он даже сказал тебе, что ему будет плохо, если...
– Он собирался напиться моей крови!
– Что мы делаем всякий раз, когда говорим людям, что нам будет плохо, если они не поступят, как мы того хотим.
Я надолго замолчал, обдумывая всё это. Мне всегда казалось, что мы свободны поступать, как пожелаем, если это не вредит кому-нибудь, но это не подходило. Чего-то не хватало.
– Тебя сбивает с толку, – подсказал он, – общепринятая трактовка, которая на самом деле невозможна. Это слова «вредит кому-нибудь». Мы сами всегда выбираем, повредит нам это или нет. Решаем мы. И никто иной. Говорил ведь тебе мой вампир, что ему будет плохо, если ты не разрешишь ему напиться кровушки. Это его решение, что ему будет плохо, это его выбор. А то, что ты делаешь по отношению к этому, есть твоё решение, твой выбор: дать ему напиться твоей крови; не обращать внимания; связать его; проткнуть ему сердце осиновым колом. Если ему не понравится осиновый кол, он свободен защищаться любым способом, по своему желанию. И каждую секунду жизнь ставит тебя перед новым выбором.
– Если посмотреть на это с такой точки зрения...
– Слушай, сказал он, – это очень важно. Мы все. Свободны. Поступать. Так. Как. Мы того захотим.